«Я НЕ ПОНИМАЮ, ЧТО ОНА ХОЧЕТ»
Девочки, 2 года 4 месяца. В группе среди сверстников держится особняком. Педагоги – воспитатели хором дали характеристику: «Девочка неулыбчивая».
Полина практически ничего не говорит, хотя и понимает обращенную к ней речь, выполняет все указания педагогов – воспитателей. Мама отмечает, что дома ребенок ежедневно устраивает истерики с паданьем на пол. Девочка очень недоверчиво и выборочно относится к людям. Не делает того, о чем ее просят взрослые, например, помахать при прощание рукой дать руку и т.п. При настойчивости взрослых падает на пол. Неадекватно реагирует на мужчин: когда папа хочет ее поцеловать, она отворачивается и отталкивает его. Когда дедушка подходит к ребенку, она валится на пол.
Такая реакция ребенка на близких ей людей позволила предположить, что они для девочки скорее не близкие, а незнакомые, не такие, как мама. А в этом возрасте для детей характерен страх незнакомых людей. Это предположение подтвердили слова мамы о том, что жить вместе с папой ребенка они стали спустя год после рождения.
Дородовый период протекал с осложнениями. Таким образом, еще в дородовый период девочка получила массу негативных переживаний. Роды тоже прошли не совсем гладко, что только ухудшило ситуацию.
После рождения ребенок, естественно, не могла быть спокойным ребенком и доставляла маме, которая воспитывала малышку одна (папа девочки жил в другой семье и на развод решился только тогда, когда девочка подросла), массу хлопот, переживаний и напряжений. Мама девочки находилась весь год жизни в очень сложной ситуации: тяжело было физически, морально и материально. Да и дочка не особенно радовала, а скорее утомляла своими бесконечными криками и истериками. Все чаще мама стала замечать, что она не понимает девочку, не понимает чего она хочет, почему кричит. Непонимание росло и все более затрудняло детско – материнские отношения. Естественно, что детский сад показался маме спасательным кругом. Однако после пребывания в детском саду, где ребенок вел себя хорошо (вот только не улыбался и не радовался), истерики у девочки стали протекать особенно бурно.
Изменить эту ситуацию помогло:
I. Решение мамы относиться по - другому к истерикам дочери: «Это не детская вредность, а способ сладить доступными маленькому ребенку средствами с упрямыми взрослыми». Изменить свое поведение маме было совсем непросто, понадобилось время и терпение, но результат не заставил себя ждать: девочка стала подходить к папе, называть его «папа», играть с ним. Изменилось отношение и к дедушке: с ним девочка стала спокойно взаимодействовать. Истерики практически прекратились, поскольку мама перестала на них агрессивно реагировать, однако вместо них появилось вытье и громкий звук «А», который девочка стала использовать, когда была с чем –то не согласна. Такая замена способа реагирования была рассмотрена мамой, как положительный факт.
II. До нормализации состояния девочки еще далеко: необходимо и медицинское сопровождение и специальные дополнительные способы стимуляции речевого развития. Однако был сделан важный шаг со стороны самого значимого для ребенка человека – мамы. Она смогла понять, переосмыслить и изменить себя, свое отношение к дочери.
III. В детском саду педагоги – воспитатели стали отмечать у ребенка робкие улыбки, которые все чаще скользили по ее губам, как маленькие лучики солнца в дождливый день.
